Кости корней, жилы-черви, кровь-земля...
У Истока Дороги, всем ветрам поочерёдно: «Кто я? Кем была? Кем буду?»
Молчание - между вдохом и выдохом.
...И каждый шаг - как Исток. Издревле - к древней себе.
Затоптав чувство вины упрямыми шагами, замазав рваные раны - по-древесному - глиной, от Истока. Идти. Идти. Мой Путь - путь одиночки. Не потому, что я не люблю людей. Но потому, что за меня этот Путь никто не пройдёт. А он будет только моим. Со всей виной и болью, и ответственностью, и гордостью.
Я не виновата что родилась такой. Никто не виноват. Просто такова жизнь: себя оставляют в потомках.
Мать была Королева, я тоже Ферзь. Неумелый, словно пешка, достигшая чужого края доски. Всё это время мы играли – в шесть рук плели новый узор, сетью накрывающий вотчину – Город, который умрёт для того, чтобы переродиться – для нас и только для нас.
Как же страшно перерождаться с ним! За дверью трупный запах, а в комнатах душно и пахнет ладаном.
Бывают минуты, всё исчезает, а я – уже не я, а пробуждённая мать, чьё величие вечной – слишком длинной – тенью везде со мной. Я же не умею как она. Научусь ли? Зависит от играющих со мной. Кто они? Они – мои отражения в кривых зеркалах Судьбы.
Молчание - между вдохом и выдохом.
...И каждый шаг - как Исток. Издревле - к древней себе.
Затоптав чувство вины упрямыми шагами, замазав рваные раны - по-древесному - глиной, от Истока. Идти. Идти. Мой Путь - путь одиночки. Не потому, что я не люблю людей. Но потому, что за меня этот Путь никто не пройдёт. А он будет только моим. Со всей виной и болью, и ответственностью, и гордостью.
Я не виновата что родилась такой. Никто не виноват. Просто такова жизнь: себя оставляют в потомках.
Мать была Королева, я тоже Ферзь. Неумелый, словно пешка, достигшая чужого края доски. Всё это время мы играли – в шесть рук плели новый узор, сетью накрывающий вотчину – Город, который умрёт для того, чтобы переродиться – для нас и только для нас.
Как же страшно перерождаться с ним! За дверью трупный запах, а в комнатах душно и пахнет ладаном.
Бывают минуты, всё исчезает, а я – уже не я, а пробуждённая мать, чьё величие вечной – слишком длинной – тенью везде со мной. Я же не умею как она. Научусь ли? Зависит от играющих со мной. Кто они? Они – мои отражения в кривых зеркалах Судьбы.